— Да, там гексазидотринитроаминогексан. Он даже стабилизированный — не самое спокойное вещество.
Он привычно пускается в пояснения, когда не знает, какой из вариантов принесет меньше потерь. Как будто будучи более яркой картина взрыва может понравиться сильнее. Не отрицает вины и не признает ее - смирившись с ее наличием ежесекундно и теперь добавляет красок. Пара фраз - пара седых в прическе Бергмана-младшего. Но разве это много по сравнению со всем остальным?
- А я не хочу чтобы "подобное" было здесь. Но как выяснилось - мы оба успешно плевали на "хочу" друг друга, - прозвучало устало, сквозь ладонь, которая проезжается по губам, стирая скорбную мину, выделяя место новой эмоции.
— Отпускаю, - маг тут же подрывается, находя упор в неповрежденной ступне, шипит недовольно, чувствуя новые ограничения, смотрит еще более недовольно чем ранее, — Только не делай резких движений? Пожалуйста? Мы не знаем, что там с твоей ногой.
- Я, - ударение сделанное на местоимении выразительнее некуда - не знаю, что там с моей ногой. А ты - что будет если продолжишь миндальничать.
Это не угроза. Альтер действительно в таком настроении, что готов вновь сорваться. Он будто дышит злостью, раздувая грудь, как кузнечные меха и выплевывает в воздух жалкие искры того, что твориться внутри. Смотрит жестко, слегка щуря веки в темноте. Отвечает едко. Его милость пока еще сильна в своем убеждении, что с братом стоит поговорить спокойно. Но спокойно - не значит мило. В его случаи - без ударов ногами и откровенного хамства. Остальное правилами не запрещено. Магу откровенно плевать, что его жертва уже на лопатках